Рассказы летчика Баранова В.М.
Мои полеты с Главкомом Адмиралом Горшковым С.Г.
Использование данного материала - только с разрешения автора В.М.Баранова
Фото использованы из открытого доступа в интернете.
Северодвинск - Лахта
Этот полет планировался ранее. В один из дней (видимо августа 1977года) Оперативный авиации позвонил мне и довел задание:
- Завтра летите в Северодвинск на вертолете Ми-8 "салон". В Лахте Вас обеспечат всем необходимым. Задача такова. В Северодвинск на спуск лодки прибывает Главком ВМФ. Поступаете в его распоряжение.
- ЕСТЬ!.
Мы подготовили вертолет. Топливо под "завязку". Салон №23 отличался от заводских Казанских, тем что у боевой машины убрали правый внутренний топливный бак. Установили кресла, диванчики, ну и всё прочее для комфорта. Левый топливный бак прикрыли шкафом - секретером. Получился очень удачный, да ещё и с баком внутри на 850 литров. У заводских "салонов" топливные баки под полом и на меньшее количество. Что не очень положительно для экипажа. Учитывать приходилось каждый литр топлива. Конечно комфортность на очень высоком уровне.
фото 51
Внутренний вид салона современного Ми-8
Подготовили полетные карты, коды, план связи. Курс проложили через Кольскую тундру, горло Белого моря. На метеостанции я просмотрел синоптические карты, кольцовки. Погода вполне устраивала.
Добро на вылет. Запуск. Взлет. Проход зоны аэропорта Мурманск. И на Восток. Здесь я уже летал много раз по разным заданиям. Все знакомо. Полет на высоте 300 метров. Автопилот сам ведет машину, а мы созерцаем красоты тундры. Чем южнее по кольской земле, тем красивее тундра. Стада оленей за селом Ловозеро. Далее стада уходят на Север на новые пастбища.
Забыл сказать о своем экипаже. Правый летчик-штурман Бровко Тарас Григорьевич, борттехник Хайрюзов Юрий Михайлович (царствие им небесное - их уже давно нет на этом свете, видимо, там летают. Летчики везде востребованы).
При проходе Белого моря запросил у Архангельска (Талаги) условия пролета. Затем связь с аэродромом морской авиации Лахта. Получил условия посадки. Сели. Погода по всему маршруту благоприятствовала нам. Заправили машину.
Пешком дошли до служебного гарнизона, представились местному руководству, конкретно Франчуку. Отметили для себя, что нас всем обеспечат. Пока не получилось. Подполковник Франчук попытался нас посадить в ДС и ждать указаний на вылет. День был пятница. Главком прилетит завтра. После некоторых препирательств нас разместили в гостинице.
Интересный был человек Франчук - своенравный, не терпящий никаких возражений и мнений. Я ему сказал, что Вы для меня никакой не начальник, а только старший по званию. И ваша задача (по указанию авиации флота) обеспечить нас всем.
На следующее утро проанализировав погоду, условия и время вылета, мы взлетели . Курс на Северодвинск.
Я как-то писал, что к следующему моему прилету в Северодвинске у КПП Севмаша построили приличную вертолетную площадку. Правда из металлических американских плит. Удивительно, где они их нашли в эти годы? Видимо сняли с заброшенных фронтовых аэродромов. А их было много.
Главное, к моему прилету подходы на площадку не были закрыты строящимися домами. Перед посадкой я пролетел над верфями, доками, показал тем самым моё прибытие.
Как Главком попал на завод - не знаю. Произвели посадку. Задача - ЖДАТЬ. Из Лахты прибыла машина АПА (аэродромный пусковой агрегат обеспечивает летательный аппарат электроэнергией). Мы ее поставили у правого борта, а провода протянули под животом вертолета и подсоединили к электроразъемам. АПА поставили так, чтобы она не мешала при посадке высоких пассажиров. Ждем.
Через некоторое время сюда к нам приехали Нач. ПО авиации СФ - член Военного Совета генерал-майор Мамай С.М и Нач. тыла авиации СФ генерал- майор Сидоров.. Мы были поражены такой делегацией. Значит будет что-то серьезное.
Они с Североморска-1 прилетели на Ан-26. А могли бы прилететь со мной. Но как есть. Вдруг приехал на черной Волге Командующий авиацией ВМФ генерал- полковник Мироненко А.А. У нас голова кругом. Такого никогда не было. Это означало о важности предстоящего полета с Главкомом.
Я построил экипаж (собственно как всегда) и доложил, что экипаж и вертолет к полету на любое задание - ГОТОВ. Командир экипажа майор Баранов.
Мироненко поздоровался с нами, подумал мгновение и говорит мне:
- ТОТ?
- Так точно, ТОТ.
- Ну что, летаешь над пляжами?
- Никак нет, Пляжей на Севере нет,
Здесь требуется некоторое отступление ненадолго, чтобы понять, почему состоялся такой диалог между генерал-полковником и майором.
С 1965 года после окончания летного училища с "ОТЛИЧИЕМ" я выбрал место службы - авиацию Черноморского флота, в авиагарнизоне Кача. В 1968 году меня назначили командиром спасательного экипажа на Ми-4.
Летом 1969 года меня в кабинет вызвал командио 872-г полка полковник Сафонов Петр Сергеевич,бывший кандидат в космонавты первого Гагаринского набора. Петр Сергеевич ставит мне задачу "со своим экипажем летите на аэродром Командующего в Севастополь. К Вам приедет зам. кмандующего генерал-майор Воронов. Полетаете с ним. Учти,летать на вертолете он не умеет. Ему показали три полета, после чего он отказался. Буду летать сам, пришлите мне экипаж с вертолетом. Учти, сынок, будешь вмешиваться в управление, наживешь на себя беду. Не будешь, разобъетесь. Удачи, принимай решение сам, подсказать мне нечего."
В общем попал я между молотом и наковальней. Экипаж у меня: правый летчик -лейтенант Андрющенко, борттехник капитан Черненко. Взлетели в Каче, полет до Севастополя. Посадка. Через некоторое время приезжает генерал Воронов. Запуск , Взлет. Руки у меня на ручке управления. Он замечает, что я пытаюсь управлять. Взлетный режим. Двигатель грохочет, подсказывая, что пора убирать обороты. С божьей помощью обороты убрали. Взгляд его на меня неодобрительный.
Летим на Качу (там будем летать, а не над Севастополем). Надо сказать в горизонтальном полете Воронов пилотировал достаточно уверенно. Сказывается умение фронтового летчика. А он был хорошим фронтовиком. Вся грудь в боевых наградах. Собственно вертолет в полете летает как все летательные аппараты. Особого здесь ничего нет. Только держи нужные обороты двигателя и НВ.
При заходе на посадку он достаточно уверенно идет на снижение. Скорость не гасит. Привык к большой посадочной скорости, чтобы не свалиться в штопор. Я ему подсказываю, что надо гасить скорость. Он с неодобрением начинает одной ручкой управления гасить скорость. Вертолет задирает нос, опускает балку с хвостовым (рулевым) РВ винтом, забывая брать"шаг-газ".
Сзади борттехник стоит на лесенке и кричит мне "Командир, возьми управление, сейчас мы зацепимся хвостом и погибнем. У меня же больная дочь!"
Собственно и мне жить тоже хотелось. Я с силой забираю у генерала управление и выправляю положение, сажаю машину.
Не буду описывать второй полет, т.к то же самое. Только я получил "втык". "Не вмешивайся в управление, я сам знаю, как делать".
Второй взлет и посадка один в один. Сели. Он вышел с кабины. Сел на "Пчелку" Ан-14 (она его ждала на нашем аэродроме). Предварительно высказал мне всё и не литературное. Пообещал "Старлей, я тебе это припомню". И улетел. И вскоре эта угроза последовала.
В один из дней лета 1969 года я находился на боевом дежурстве в ДС. Воскресенье. Последовала команда от ОД. Облетать наши флотские аэродромы в Крыму, собрать предоставленные данные и доставить на аэродром Командующего в Севастополь. Без проблем. Погода ясная, жаркая. Люди отдыхают, а мы сверху по всему Крыму летаем. Побывали на аэродромах Октябрьский, Гвардейское, Донузлав, Саки. Вдоль берега летим в Севастополь. Все аэродромы Крыма в зависимости от месяцев весны и лета в разных цветах. Я нарвал цветов букет и проходя над Качинским пляжем,сбросил жене. Я знал где она обычно отдыхает. Далее полет в Севастополь. Отчитался, передал документы и домой, на Качу.
Кто знает Севастополь тот знает, что на северной стороне бухты есть н.п. Учкуевка. Там большие городские пляжи. Я прошелся над ними довольно низко и далее на аэродром, в ДС и не придал особого значения этому пролету. Ан нет, этому полету придали значение другие.
Командиру полка доложили в понедельник. За экипажем (кроме борттехника) прилетела "Пчелка" Ан-14. Нас под белые рученьки и на "ковер" к Командующему. Собрался Военный совет. Больше всего меня удивило, что говорят "на ковер", а ковра ни какого не было - паркет.
Я доложил Командующему все о полете, не скрывая. Били нас, точнее меня "наотмашь". Спасатели с Учкуевского пляжа пытались спасти меня. Но их не стали и слушать, по крайней мере их мнение было несколько учтено. Дело в том, что в это время на этом пляже лежал, отдыхал, Член Военного совета Черноморского флота вице-адмирал Пасхин.Что было нужно было там политработнику? Ведь у них в Штабной бухте был свой, только для них пляж. Но там же можно загорать как надо, а не как хочется. Вот и Пасхин оказался на Учкуевском пляже.
Командующий говорит "Старый адмирал решил пожарить шашлычку, попить коньячку. Так вот этот воробей с лишними перьями коньяк перевернул, шашлык песком засыпал!". Командующий невзначай раскрыл секрет пребывания большого политработника на гражданском пляже. Естественно все эти шашлыки и коньяки были для словца придуманы. Но сам факт моего пролета был зафиксирован - номер борта, тип вертолета, звезда и время пролета.
"Старый" и, видимо, хорошо поддатый адмирал решил наказать нарушителя спокойствия. Усугубил мое положение Зам командира ракетоносного полка с аэродрома Гвардейское. Он пролетел очень низко над Евпаторийским пляжем на Ту-16. Кто не знает Ту-16 , это примерно гражданский первый реактивный самолет Ту-104.
Здесь необходимо напомнить угрозу мне от Воронова. Он доложил Командующему , что этот нескромный воробышек в полете вырывал управление у него. Мироненко А.А. приказал доложить как это происходило и как я посмел вырывать управление у генерала, заслуженного фронтовика.
Я как на духу рассказал всё как было. Командующий промолчал, но по лицу видно было, что он поддержал меня, что я был прав. В общем принимается решение - меня снять с летной работы и отправить на стоянку с разводным ключом. Я понял, что на моей летной карьере поставлен крест. И я пошел ва-банк. Я сказал: "Товарищ Командущий, товарищи Члены Военного совета, выгоняйте меня с Армии, но на стоянку с разводным ключом я не пойду!". Ведь в армии офицером я был всего только три года. Терять мне было нечего. В летчиках нуждалась Гражданская авиация. Это все моментально проскочило через мою голову. Не пропаду.
"Товарищ Командующий, если нужно было мне быть техником, то я мог в 1959 году поступить в Ачинское военное техническое училище безо всякого конкурса. Но я четыре раза поступал в летное и все-таки поступил и закончил его с "Отличием" и выбрал место службу именно авиацию Черноморского флота. Таким образом я выполнил волю моего отца. Спасибо, что выслушали меня. Я виноват, молодой еще. Не прошу о помиловании меня. Прошу Вас подписать мой рапорт о моем увольнении из армии, который я сейчас напишу в приемной".
"Ух ты, ух ты какой смелый! Идите и ждите в приемной нашего решения".
Прошло какое-то неизмеримое время ожидания. Вышел первым Воронов и с ехидством сообщил "ты у меня вырывал управление, я у тебя тоже вырвал управление на длительный срок!". Я сказал: "Спасибо товарищ генерал, Вы победили старлея. Было с кем бороться."
Не зная решения, пока мы сидели в приемной, я написал рапорт на увольнение. Вышел Командующий, увидел в моих руках рапорт, сказал, что "Военный Совет принял решение о снятии с должности командира на полгода и направить летать правым летчиком в звено управления полка. От куда пришел в командиры. А рапорт убери. Я в тебя верю".
В 1970 году Мироненко А.А уходил в Москву на должность Командующего авиацией ВМФ СССР. Меня восстановил в должности командира экипажа. Кстати всё это время моя должность ни кем не была занята.
На его место вступал генерал Воронов. За свою долгую и летную жизнь я многих командиров повидал. Были слабые командиры, были прекраснейшие, но были и жесткие и жестокие. Так мое мнение - Воронов был жестоким командиром и мстительным. Я понял, что при этом Командующем Жизни мне не будет.
Я написал рапорт о переводе меня для прохождения службы на Север. Вот это мой ответ на свой же вопрос. Когда я писал, почему я оказался добровольно на Севере, покинув Качу с ее розами, теплым морем в 30 метрах от дома. Уехал в неизвестность и даже отказался от квартиры в Каче. И считаю, правильно сделал.
Отступление от главной темы закончилось. Командующий спросил меня о моей службе. Я ему доложил, что сейчас я "шеф-пилот" Командующего Северным флотом. Много летаю. Летчик первого класса. Много летаю с кораблей, в частности с такр "КИЕВ". С Главкомом приходится не часто, но бывает, в том числе и отсюда, и на Космодром Плесецк. "Вы помните как на юге я с Главкомом и Вами летали в Донузлав, с аэродрома Гвардейское? Службой доволен".
фото 52
такр "Викрамадитья" ВМС Индии на модернизации на Севмаше
фото 53
Где-то здесь вертолетная площадка, но под этим ракурсом из-за домов не видно её
фото 54
Детище Севмаша апл "Северодвинск"
фото 55
Эмблемы заводов Северодвинска
фото 56
Апл "Владимир Мономах"
Пока мы беседовали с Мироненко А.А. водитель АПА газанул. Естественно почувствовался некий запах. Командующий спрашивает:
- А почему не включаешь кондиционер?
Я ему ответил, что на этом борту его (кондиционера) нет.
- Ты что, не знаешь, что у тебя на борту?
- Я знаю , что у меня на борту.
Техник отвечает: "Кондиционера здесь нет. Это не заводской "салон".
Что тут было!
"Я зачем пробивал вам в Министерстве обороны вертолеты "салоны"?"
Шум был большой.
"Кто тебе позволил лететь на этой дряни?" (а несколько минут назад он похвалил машину).
Я доложил, что указание взять именно этот вертолет из хороших побуждений, было от ОД авиации (топлива здесь много, а полет длительный).
Последовало "награждение".
Начальник штаба авиации (он остался в Североморске) получил "выговор". А Нач. ПО генерал Мамай М,С., который все время находился с нами, получил "Строгий выговор". Мое мнение - он никакого отношения не имел к тому, на какой машине я полечу. Но тем не менее, оказался на линии удара. А вот генерал Сидоров в это все время находился в свой машине и потому "снаряды" пролетели над ним.
Я пытался каким-то образом снять накал. Объяснял, что длительный полет способствовал принятию такого решения. Но дело сделано. Командующий несколько поостыл, когда поступила команда полету отбой, всем действовать по своему плану. Видимо Главком ушел или на АПЛ, или на корабле.
Самолет Командующего Мироненко А.А., как и Ан-26, на аэродроме Лахта. Но никто со мной не полетел в Лахту.
Генералы Мамай и Сидоров уехали раньше, посчитали, что Мироненко полетит со мной. Но и Мироненко А.А., расстроившись, уехал на аэродром на машине. А с аэродрома Лахта сразу улетел в Москву.
Т.к. у экипажа Ан-26, как и у меня, закончилось стартовое время, то все мы остались ночевать в гостинице в гарнизоне Катунино (т.е в Лахте). Вечером, видимо приняв на грудь, генерал с обидой жаловался и Сидорову, и нам, что взыскание получил не заслуженно (да и действительно не заслуженно). Сидоров говорит ему: "Ну зачем ты там крутился, это не твое было дело? Вот я сидел в машине. Если бы спросили меня, то я вот здесь. Но я здесь, но меня нет."
На следующий день - воскресенье. Перелетов никаких не бывает.
Но Франчуку (он оставался за командира 400-го полка) видимо надоели неугодные гости. Он пробил через диспетчерскую службу нам вылет. Вот что значит иметь своих друзей!
Ан-26 с генералами напрямую по трассе на Североморск. Мне - через Подужемье с дозаправкой там, на Североморск-2. Позавтракав в столовой, прошли медконтроль. Нас привезли на аэродром. Пока правак с техником готовили машину к полету, я съездил на метео, получил "добро" от диспетчера.
Взлёт и курс на Подужемье (аэродром перехватчиков). При подходе к ДПРС я доложил РП (пошутил) "Шасси выпустил, зеленые горят, прошу посадку" . Так положено, у кого шасси в полете убираются и выпускаются. Получил разрешение, по самолетному на скорости 100 км/час произвел посадку. И на пробеге услышал голос РП: "Парашют, парашют!". Сперва я даже не понял, какой парашют? Подумал что на ВПП после посадки Су-15 остался парают.
Нет, это РП тоже надо мной пошутил. У них посадочная скорость под 300, и у меня - 100. Вот он и пошутил надо мной за "Шасси выпущенные, зеленые горят".
Так как Подужемье не трассовый аэродром, то и РП принимающий - летчик из дежурного звена. Пока машину дозаправляли, я пообщался с РП и метео. Получил добро. Взлет, попрощались. До встречи!
А эта встреча вскоре состоялась, когда 20 апреля 1978 г. я вылетал на поиск и спасение южно-корейского Боинга-707. А сейчас пока, домой, домой.
Прошел аэродромы Африканда, Оленья, Мурманск. А вот и родной Североморск-2. Посадка с курса 330 градусов.
Всё, дома! Как в сказке говорится: сходи туда - не знаю куда, принеси то - не знаю, что. Так и мы слетали туда, правда знали куда. Но не принесли ничего.
Зато очередной опыт полета на дальность.
Полковник в отставке В.М. Баранов, ветеран Морской Авиации
Форум
