О МУЖЕСТВЕ, О ПОДВИГАХ, О СЛАВЕ

ЧЕРЕЗ ПРОЛИВ 

     Во второй половине мая 1942 года наш катерный тральщик, перевозивший войска и грузы из Керчи на таманский берег, попал в проливе под бомбежку, был поврежден, а через двое суток - уничтожен фашистскими фугасками вместе с судоверфью, где мы пытались отремонтировать корабль. Город горел. С горы Митридат обстреливалась береговая полоса, а по шоссе со стороны Камыш-Буруна ползли танки с крестами на броне.
     Мы, четверо из экипажа несуществующего катера, решили вырываться из ловушки. Ночью обшарили берег. Нашли шлюпку с погибшего транспорта, кое-как привели ее в порядок. На следующий вечер, как только стемнело, отплыли на веслах. Гребли краснофлотцы А. Крыхта, М. Крицкин, я подменял уставшего, а краснофлотец А. Быков правил шлюпкой. Он был из местных рыбаков и знал, куда держать курс. Четыре автомата, восемь гранат и финские ножи придавали нам решимость.
     Ночь темная, дым и гарь над водой. Самое сложное - пересечь фарватер, по которому шныряли фашистские торпедные катера и быстроходные десантные баржи. Выбрав момент, рискнули. Когда уже почти пересекли опасную зону, в сторону Керчи пронесся сторожевик, за ним две быстроходные баржи, замыкал конвой еще один сторожевик. Как сигнальщик, я опознал их по силуэтам. Они прошли так близко, что мы слышали обрывки команд на немецком языке. Нас видеть не могли - мы легли на дно шлюпки, а мало ли в те дни носило по проливу лодок, баркасов, плотиков... Но с концевого сторожевика на всякий случай полоснули пулеметной очередью, и наши товарищи Крыхта и Быков были убиты.
     Под утро мы с Криницкиным выгребли к какой-то косе, где оказались еще трое моряков с погибшей географической шхуны. Днем отлеживались, зарывшись в песок, так как спрятаться на косе было некуда. Пролив буквально утюжили «мессершмитты». С темнотой вместе с гидрографами направились к мысу, на котором, я знал, стояла наша береговая батарея и пост иаблюдения. Когда совсем рассвело, до берега оставалось полкилометра. В бинокль увидел, как разбегаются по траншеям наши пехотинцы и наводят пулеметы. Позже узнали, что пехота приняла нас за фашистскую диверсионную группу, но тогда раздумывать было некогда. Либо с берега расстреляют, либо с воздуха, как только появится первый истребитель. Встал я в рост и, вскинув семафорные флажки, которые по счастливой случайности спасли гидрографисты, дал общий вызов. А в мозгу одно: «Только бы не от своих пулю получить».
     Берег ответил светом: «Кто татакие?» Пишу флажками в воздухе, читаю ответ: «По курсу берег минирован, проходите левее, к обрыву».
     Вот так и вырвались из всех смертельных ловушек.

 С. МАЗУР,
бывший рулевой-сигналыцик.

"Знамя Родины"
№ 6    от 10 февраля 1982 года.